Черный горизонт - Страница 45

Нетико подбросил в ладони упакованный в коричневатый пергамент и запечатанный красным воском тяжеленный сверток.

– Ого, – сказал ИР. – Немало.

– Что там? – поинтересовался я.

– Увидишь. Пойдем.

Свободные Торговцы после разгрузки судна явились в «Тюленя» почти в полном составе – человек двадцать. Зигвальд еще на лестнице шепотом пояснил, что благородных из них всего трое, сам господин Мильх, лейтенант корабельной артиллерии и боцман. Матросы – сплошь простецы. Моравские господа с «Мирового змея», оскорбившиеся нашествием неблагородных, переехали на соседний постоялый двор, однако Мильх утешил управляющего тройной оплатой и заказал настоящий пир – еду все еще готовили во чреве огромной кухни, а Свободные Торговцы в ожидании коротали время за черным элем и вином.

– Господин Стефан. Нетико из не-живых, – чинно представил нас Зигвальд. – Они со мной.

– Простец и не-живой? – немедленно определил Мильх, плотный человек с обритой наголо головой, вислыми, как у бульдога, щеками и небольшими светло-голубыми водянистыми глазками. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Неприятного впечатления Мильх не производил – его можно было назвать «толстяком» из породы добрых толстяков. Уж точно не Карабас-Барабас и не Синяя Борода. Смотрит приветливо. – Странные у тебя попутчики, Зигвальд Герлиц. Но что есть, то и есть. Присаживайтесь, господа. Меня зовут Гейнц Мильх, я старший помощник капитана корвета «Громовержец», гильдия Свободных Торговцев, еще именуемая Вольной Ганзой… Предпочитаю, когда ко мне обращаются по фамилии – на суше просто Мильх, при исполнении обязанностей на судне – господин Мильх или господин старший помощник…

Рядом со старпомом «Громовержца» восседали две более примечательные личности. Как выяснилось позже, «лейтенантом артиллерии» Вольная Ганза традиционно именовала человека, исполнявшего обязанности, примерно соответствующие старшему механику судов космического флота. Ответственный за любую инженерию – от орудий до такелажа.

– Лукас Гофер, из Лимбурга, – чуть поклонился лощеный красавчик с аккуратнейшими, идеально постриженными усиками, угольной полоской протянувшимися над верхней губой.

Таких, как Лукас, на Сириусе обычно снимают в голографических пьесах в роли героев-любовников с тягой к риску. Капитан Блад, Ретт Батлер – классический типаж. Дополняет картину черный с серебряным шитьем камзол, рапира с эфесом, украшенным бриллиантами, и (невероятно!) запах изысканнейшего одеколона. Я и не предполагал, что на Меркуриуме используют подобные средства!

Боцман, потребовавший не чиниться и именовать его попросту Клаусом, отличался безумным количеством татуировок – синих, зеленых, красных. На пальцах, предплечьях, шее, на левой щеке выбиты роза ветров и фантастическое животное – туловище льва, хвост рыбы. Несколько шрамов, что для благородного нетипично: даже самые грубые рубцы у homo novus рассасываются за год-другой. Выходит, Клаус был ранен совсем недавно.

– Уважаемый господин Мильх изволит ошибаться, – неожиданно сказал Зигвальд. – Мой друг Стефан не простец.

– Воля ваша, – пожал плечами помощник капитана. – Считайте его кем угодно, но я вижу перед собой простеца.

– Я объясню, – сказал Зигвальд. – Если, конечно, мы заключим соглашение, о котором я говорил во время первой нашей встречи.

– Гельвеция? – вздохнул Мильх. – Торговый сезон заканчивается, господин Герлиц. Безусловно, я по решению капитана Вольфа наделен полномочиями заключать сделки. Сделки, выгодные для команды «Громовержца». Нам предстоит долгая зимовка, мы не вправе терять последние теплые месяцы, да и ваша родная Готия нуждается в товарах…

– Посмотрите. – Зигвальд забрал у Нетико пакет, сорвал печать с семейным гербом и перетягивавшие сверток шнурки. Развернул промасленный пергамент. – Это двадцатая часть. Задаток.

На столешницу высыпались отшлифованные золотые «прутья» – длиной в три ладони, толщиной с большой палец руки взрослого и сильного мужчины. Каждый весом не меньше полукилограмма. Всего «прутьев» было десять.

У артиллерийского лейтенанта Гофера вытянулось лицо. Боцман длинно выругался на непонятном наречии, скорее всего близком к славянскому – я точно различил слова «мать ваша курва».

– Это серьезно. – Мильх потрогал пальцем цилиндрические слитки. Покатал один из них по столу. – Внушает невольное уважение, господин Герлиц. Одна двадцатая, говорите? Я даже представить боюсь, какие именно услуги вам необходимы.

Невозмутимый Зигвальд кратко объяснил. Плавание к Гельвеции. Мы сами определим, куда именно пойдет корабль. Полное содействие команды. И наш вымпел на кормовом флагштоке.

– Ваш? – вздернул брови Мильх. – Родовой? Я знаю герб семьи Герлиц, три стрелы на черном поле. Хорошо, договорились… Но знамя Свободных Торговцев будет поднято наравне с эмблемой вашего рода. Согласны?

– Не моей, – бросил Зигвальд. – Флаг корабля должен быть таким…

Жучок извлек из поясной сумки лоскут синей материи, развернул и положил на стол, закрыв мерцающее в свете масляных фонариков и свечей золото. Посреди лазурного квадрата изгибалась в прыжке вышитая серебряной нитью акула с острым верхним плавником и приоткрытой зубастой пастью.

Первый помощник, лейтенант артиллерии и боцман молча переглянулись. Клаус схватился за кружку. Господин Гофер огладил холеные усики.

– Вы уверены? – осторожно спросил Мильх.

– Убежден, – непререкаемо сказал Зигвальд. – Беретесь за дело?

– Думаю, нам следует немедленно переговорить с капитаном. Всем вместе. Я не первый год в море, помню, что происходило сто тридцать лет назад… Ситуация крайне деликатная. Вы должны знать про объявленную на… гхм… носителей этого герба охоту.